О фестивале видеоарта «Сакральные места Центральной Азии»Алла ГирикНачну с того, что прошедшее в октябре 2004 года в Алматы мероприятие более напоминало фестиваль короткого кино, нежели фестиваль видеоарта, — стоит хотя бы вспомнить фильмы-победители (по времени, кстати, самые продолжительные) и, прежде всего, работу Саида Атабекова «Ноев ковчег», удостоенную первой премии. Сюжет таков. Семья мальчика — главного героя фильма — покидает город, наполненный древней (мавзолеи святых) и советской (самолет, Красный трактор) мифологией. Люди, уводимые дервишем в горы Казгурта, где, по местным верованиям, остановился Ноев ковчег, спасаются от экологической катастрофы, нового Потопа. Это действительно глубокий, тонкий фильм, снятый в старых добрых традициях.
«Тарковский отдыхает», — реплика из зала. Сказано сильно, но угадано
в верном направлении. Произошло узнавание, зрителю всегда приятно видеть
то, что он знает, особенно при попадании в target group. А аудитория
«Ноева ковчега» вполне явственна: это интеллигенция, воспитанная на элитарном
кино Кстати, о Тарковском. Некоторые эпизоды его фильмов удивительно напоминают видеоарт. И, пожалуй, даже больше, чем многие проекты-участники фестиваля. К примеру, известный эпизод из «Ностальгии», где герой Янковского в реальном времени несколько раз проделывает один и тот же путь с зажженной свечой. И все же видеоарт — это не кино. Главное отличие, на мой взгляд, состоит
в том, что здесь нет заботы о зрителе, нет специального пространства
для зрителя. Московский Самый же распространенный взгляд — что видеоарт однозначно не литературен. Но я бы не стала давать такие жесткие определения, видеоарт может быть и нарративным, однако это, конечно, — литература после литературы. Вопрос в другом. В чем причина того, что мы никак не можем выйти за пределы литературности, за границы кино (я адресую этот вопрос и себе как соавтору нарративных проектов)? Может быть, это страх? Боязнь покинуть уютные, привычные рамки традиции? Еще больше, чем у художников, мы наблюдаем этот страх у членов жюри, так сказать, экспертов. Весьма показателен в этом смысле выбор претендента на вторую премию.
Это Но весь фильм мне «Мы представили здесь, — сообщил автор, — иероглифы «вода», «земля», «воздух». Первоэлементы бытия. Нам показали сотворение мира. Мне подумалось, что этот фильм можно было бы предложить какому-нибудь гуру в качестве наглядного пособия, т.к. презентованное автором место вполне может сойти за Беловодье, Швета-Двипа и Шамбалу одновременно. Все это, конечно, замечательно. Только возникает вопрос — можно ли открывать вселенную заново? Можно. Не обладая архивом. Этим, собственно, постоянно занимаются младенцы. Но может, вся эта демонстрация — проект совсем иного рода? Может, это
провокация со стороны автора, проверка зрителей и экспертов, тест такой
на обладание архивом? Однако этими пенсионного возраста отговорками сейчас можно купить разве что клиентов гуру. Произведение должно быть четко артикулировано, автор должен представлять, что он хочет сказать зрителю. Ну и про архив я уже сказала, желательно, чтобы послание прозвучало не банально. «Искусство не является эмоцией, оно является мыслью« и т.д. Но я несколько отвлеклась, а мне хотелось бы поговорить о проекте, который не удостоился никаких премий. Это работа узбекских авторов Сергея Тычины и Вячеслава Ахунова «Угол», которая уже после пятого угла заставила меня заинтересоваться. Визуальный ряд таков. Герой фильма — человек в тюбетейке и халате -
всегда предстает перед нами в одном и том же положении: стоящим спиной
к нам, зрителям, во всевозможных углах. И прежде всего, — это углы «сакральных»
строений, — довольно остроумное решение на заданную тему («Сакральные
места Центральной Азии»). Один только внешний вид героя рождает интерпретации.
Халат и тюбетейка вроде бы указывают на «восточного человека». Но халат
у героя Теперь, собственно, угол, который породил множество интерпретаций. Приведу лишь некоторые. 1) Угол — метафора тупика (прозвучало в зале). Азия (цивилизация, человек) находится в неком ступоре, тупике. Интересно, что «тупик» находится в сакральном месте — здесь интерпретации просто неподъемные, поэтому не рискую и браться. 2) А может, это не тупик, а просто остановка, возможность отрешиться от суеты? Мир забавно суетится рядом, меняется, и «угол» — это стремление к постоянству. 3) «Пластическая» интерпретация — человек хочет слиться с пространством, заполнить пустоту. Или он «сглаживает углы»? 4) Человек поставлен перед неизбежностью «острого угла» (острого вопроса). В общем, над этим проектом интересно подумать. В заключение хочу назвать другие проекты-участники фестиваля, которые показались мне наиболее интересными и изящными. Это видеоперформанс Улана Джапарова «Корабль плывет», работы Алмагуль Менлибаевой «Степное барокко» и «Джихад», а также «Любовь к вечности» Александра Угая и Романа Маскалева, — последняя работа, я бы сказала, слишком изысканна, слишком точна, это почти кэмп, но кэмп превосходный. обратноenglishНовости Архив
2001 Архив январь-май 2002 Архив
май-декабрь 2002 Архив 2003 Архив
январь-май 2004 Архив июнь 2004 - май 2005 Архив июнь 2005 - декабрь 2005
|