Нигора Ахмедова (Узбекистан)
Современное искусство Узбекистана — проблемы и тенденции
Современный период в искусстве Узбекистана, начавшийся после распада
Советского Союза и обретения республикой независимости, представляется
сложным и противоречивым. Для того чтобы понять его специфические черты,
а также непростую ситуацию в искусстве последнего десятилетия, необходимо
сделать некоторые пояснения. Истоки многих непонятных на Западе черт —
сочетание ускоренного развития в ходе советизации и причудливого, неискоренимого
традиционализма, попытки осваивать направления модернизма, не отказываясь
от основ русского реализма, постоянная, до навязчивости идея выражения
этнокультурной идентичности и многие другие, получают объяснение в специфике
его «искусственного» генезиса и дальнейшего развития. Произошло так называемое
«удвоение парадигмы» — европейского и мусульманского искусства,
которое трансформировалось под давлением советской официальной нормативной
эстетики. Менталитет нации подвергался нивелировке в рамках интернационализации,
что заостряло вопросы самобытности, постоянно подталкивало искать опору
в национальных традициях. Следует отметить, что все эти обращения к традициям
основывались на сугубо стилистической интерпретации, и уже к концу 80-х
гг. были исчерпаны.
В начале 90-х гг. искусство Узбекистана встало перед задачей выбора новой
культурной парадигмы. Она определялась подъемом национального самосознания,
который породил сложную ситуацию – здесь были и националистический пафос,
когда многие идеи деформировались, доходило до отката в замшелый традиционализм,
религиозный фанатизм, появлялись идеи отказа от европейских форм искусства
– живописи, балета, оперы. Популярной также была тема тотального кризиса
в отношении искусства всего советского художественного опыта. Однако с
трудом вырабатывались представления о том, что могло бы служить положительным,
созидательным началом в формирующейся модели современного искусства Узбекистана.
За непростые для страны и ее культуры годы экономической разрухи, разрушения
старых мифов и рождения новых, не менее одиозных, постепенно определились
приоритеты. Первоначально крушение советской империи воспринималось позитивно,
открывало простор для свободы творчества и плюрализма. Начался переход
от социально ангажированного творчества к новому, опирающемуся на внутренний
мир художника, искусству. Что бы развиваться дальше искусство, Узбекистана
должно было решить проблему самоидентификации, которая вбирала в себя
отказ от двойной изоляции, в которой развивалось искусство в прошлые десятилетия.
С одной стороны это было связано с восстановлением историко-культурной
преемственности, введением в контекст национального искусства многовекового
духовного наследия, ранее запрещавшееся советской атеистической пропагандой.
С другой – все больше открываться современному художественного процессу,
от которого оно было изолировано «железным занавесом», стремиться стать
его частью. Динамика и пути решения этих задач — характеризует современное
состояние искусства Узбекистана.
Решение этих задач началось с основательного демонтажа прошлых представлений.
Происходило возвращение к исконным идеалам народа, которое имело принципиальное
значение для самосознания народа, восстановления полноты бытия человека
Востока через связь с прошлым. Живопись в этом процессе определяла основные
тенденции развития. Новым было и то, что начали меняться представления
о принципах выражения самобытности национального искусства в сторону более
свободных философских и культурологических аспектов, что вело к новым
граням выражения ментальности, эстетических идеалов нации в современном
искусстве. Спектр различных тенденций, в которых выражались эти идеи,
был широк – от реализма до абстрактных полотен, что по-своему отражало
спектр настроение и предпочтений в обществе. В целом в живописи оформились
два блока тенденций. Это — национально-патриотический, с традиционным
подходом в жанрах исторической картины и портретах, отражающий официальную
доктрину. Другой – объединяет тенденции символической и метафорической
живописи, связанной с поисками новых пластических идей на основе философских
и поэтических основ наследия. Молодые художники, связанные с этими тенденциями
получили название «новая волна» в узбекском искусстве. Новым было то,
что они обратились к ранее неизвестному религиозному, мифопоэтическому
опыту, активизировали в искусстве философскую проблематику. Своеобразный
пассеизм, уход от современности был в некотором роде реакцией на опыт
прошлых лет, на требования «современности». Восстанавливая между содержательными
и формальными сторонами в традициях семантическую связь, они начали вносить
в живопись символы, метафорический смысл, возвышая идеи до знака., что
свидетельствовало о восприятии ими из контакта с традицией ее сугубо философскую,
мистическую и абстрактную концепцию ( Б.Жалал, В.Ахунов, Ж.Усманов).
Все это вело к изменению структурных основ живописи, сформировало понимание
новых возможностей искусства – его содержанием становится некий трансцендентный
смысл, присущая восточной ментальности созерцательность, абстрагирование
от реальности. Традиции талантливым мастерам давали возможность «преодолеть»
реальность ради создания своего «параллельного мира», сугубо индивидуального.
В тоже время радикализма идей и жестов, которые можно было наблюдать
в других странах региона, в Узбекистане не наблюдалось. Сказывались принципы
традиционного искусства, к которым обращались художники – в нем сверхзадача
метода заключается в необходимости встраиваться в традицию, а не нарушать
ее. В то же время в середине 90-х гг. начали сказываться кризисные черты
в обществе, затянулся период «упоения» своим великим прошлым, но фоне
отсутствия перспектив будущего, многие идеи потеряли свою силу. Отмеченные
выше тенденции со временем в творчестве художников начали ослабевать,
серьезность многих пластических идей теряла актуальность на глазах. Уже
к концу 90-х гг. многое из того, что казалось прогрессивным и перспективным
становилось национальной конъюнктурой. Идеи обретения национальных корней
постепенно трансформировались в официальную эстетику, порождая стереотипы
мышления. Все это на фоне коммерциализации искусства обернулось архаизацией
сознания, засильем фольклорной и этнографической продукции.
Противоречивость нашей ситуации и в том, что искусство мало связанное
с мировым художественным контекстом, не вызывает интереса зарубежных кураторов,
художники как бы не востребованы. А экономическая ситуация – не стимулирует
инвестиции в искусство. Так, если в 1995 г. году, когда я проводила Биеннале
«Азиа арт», от Ташкента участвовали 11 галерей, то к 1999 г. они все прекратили
свое существование или превратились в салоны по продаже сувениров. В этот
период появилась необходимость формирования нового институционального
статуса искусства в сложных экономических условиях перехода. Прежде существовавшие
союзы художников как идеологические форпосты финансировались из Москвы.
В новой ситуации, когда в Узбекистане запрещается все, что связанно с
советским периодом, структура похожая на Союз художников была распущена,
В экономической нестабильности государство взяло на себя финансирование
развития искусства. В 1997 г. была образована Академия художеств Узбекистана,
на которую возложена задача в новых исторических условиях, взять на себя
решение таких задач — как учебно-педагогическая, выставочная деятельность,
научно-исследовательская, организационная работа. За эти годы были построены
и отремонтированы выставочные залы, создана структуры трех уровневого
художественного образования, создан специализированный журнал по искусству
«Санъат», который издается на трех языках ( узбекском, русском и английском).
В основном Академия художеств может позволить себе реализацию официальных
программ и проектов. Безусловно, на ситуации сказывается, то что отсутствуют
частные арт-галереи, независимые негосударственные институции, инициативные
кураторы, в целом той развитой художественной артсцены, которая необходима
для продвижения альтернативных художественных проектов, развития актуального
искусства. Новые художественные идеи все же постепенно начали пробиваться,
прежде всего, у художников, которые решили резко дистанцироваться от выше
обозначенных тенденций. У художников В.Ахунова, Ж.Усманова, А.Николаева
появилась потребность выхода на новый концептуальный и пластический уровень
для выражения
Положительную роль играет открытие Офиса Швейцарского бюро по сотрудничеству,
которое начало поддерживать новые идеи в искусстве.
К концу 90-х гг. искусстве Узбекистана стали нарастать черты традиционной
иерархичности, искусственной и внешней ритуальности, однообразной стилизации.
Ситуация в целом была достаточно периферийная, а искусство словно не реагировало
на художественный контекст, оставаясь герметичным.
В то же время известно, что мировом процессе актуализация обозначенных
проблем, а также стремление культивировать черты локальной культуры воспринимаются
как достаточно архаичные, тормозящие мейнстрим. Происходящее постоянное
обновление технологий, электронных медиа, ведет к делокализации художественных
идей. А искусство как выражение национальной самоидентификации давно отказалось
от своей исторической роли. Как показывает современная художественная
практика, актуален и вызывает интерес лишь предельный творческий индивидуализм,
подчеркнуто креативная позиция художника.
Затянувшаяся пауза в освоении новых художественных концепций начала преодолеваться
теми художниками, которые внутренне созрев для новых исканий, пришли к
пониманию необходимости найти пути вхождения узбекского искусства в общемировой
процесс, необходимости стать его достойной частью. В творчестве В.Ахунова,
Ж.Усманова, А.Николаева произошло резкое критическое размежевание с тенденциями
отечественного искусства, а также некоторыми идеями собственного пути.
В первую очередь они выразили себя в противостоянии его коммерциализации,
неуклонно ведущей к дискредитации всего опыта национального искусства,
эксплуатации восточной экзотики, превращенной в китчевый и сувенирный
элемент художественной продукции.
Вячеслав Ахунов, который уже имел опыт выражения радикального, хотя и
эпизодического жеста, в этой ситуации стал лидером. Еще в 1987 году им
впервые в Узбекистане была сделана инсталляция и хеппенинг "Лестница
в небо", в 1991 году — инсталляция из камней "Святилище".
Идея проекта с экологическими, природными материалами "Песок забвения"
впервые была апробирована на выставке "Мастер-класс" в Алма
Ате в 2000 году, где художник получил Гран-при.
В 2001 году В.Ахунов и Ж.Усманов создали инвайромент "Путь",
в котором встали на путь универсализации языка искусства ради максимальной
чистоты выражения своего замысла. Идея проекта — победа космоса
над хаосом, интерпретирующая стержневую основу древних мифов оформилась
на основе широких системных обобщений и синтеза различных культур, способных
по мысли этих мастеров адекватно выразить их оригинальные концепции. Создание
проекта В.Ахунова и Ж. Усманова стало прецедентом в узбекском искусстве,
так как впервые был сделан переход от традиционного живописно-пластического
мышления к визуально-пространственному опыту в виде проекта. В то же время
нельзя не отметить, что уже в этих проектах ярко проявилась самобытность
узбекских художников. Они показали свое, необычное видение принципов актуального
искусства, прежде всего дистанцировавшись от известных и распространенных
в Европе брутальности, шока, амбициозно-провокативных идей. Их рефлексии
по поводу поисков смысла человеческого бытия апеллируют к мировоззренческим
основам Востока, объединяющим человека и природу в едином мире. Художники
получили новую возможность в более активных и современных коммуникативных
функциях актуального искусства, выразить коренные вопросы своей национальной
культуры.
Наметившиеся сдвиги в культурной динамике, выход отдельных мастеров на
уровень авангардных исканий, получили развитие в организации крупной международной
акции — Первой Ташкентской Биеннале. Проведенная в начале октябре
2001 года после трагических событий в Америке, она тем не менее собрала
художников и арткритиков из двадцати зарубежных стран. Она стала возможной
в результате политики прогрессивной части деятелей государства и культуры
на интеграцию Узбекистана в международный контекст. Стало ясно, что созрела
потребность в прорыве и преодолении своей изоляции, в демонстрации позиции
Узбекистана на диалог и взаимодействие с мировым культурным сообществом.
В том году 2 октября открывается 2ая Ташкентская Биеннале, которая поддерживает
мастеров авангардной ориентации, их движение к персональному, сугубо автономному
сознанию в контексте своей культуры. Наступило время нашим художникам
остро заявить о своем предельном творческом индивидуализме, показать ценность
оригинального замысла и силу творческого воображения.
©СЦСИ 2001-2002
|