Новые технологии в искусстве Казахстана
Казахстан – отсталая страна.Несмотря на сей печальный факт, наше стремление
встать вровень с миром просматривается во всех сферах общественной, экономической
и политической жизни достаточно ярко, но, к сожалению, чаще всего – на
уровне имитации. При появившейся, наконец, возможности сравнивания с ситуациями
в других странах, сальдо упрямо свидетельствует не в нашу пользу. Нам
все время приходится кого-то догонять, а в культуре данный феномен даже
получил горделивое название “ускоренный путь развития”. Так, например,
декларирование аксиомы о том, что на протяжении 20 века наше изобразительное
искусство “изобразило”, собственно, всю историю искусства Европы– от,
скажем, классицизма и барокко до компъютерного арта, дает нам, искусствоведам,
почву для глубокомысленных рассуждений об особом пути развития казахстанского
искусства. На самом деле хорошего тут мало, поскольку на этом “особом
пути”, нас как правило, ждут два кювета, в которых мы подолгу застреваем:
любые новации художников по первости сразу же обзываются “вторичными,
скандальными, хулиганскими”, следующим же этапом теоретизирования является
присваивание тем же самым, но ставшим уже привычным, новациям, льстивых
эпитетов “выдающийся”, “талантливый”, “исконный” etc…
Так и живем – на стыке постоянного отрицания и через какое-то время абсолютного
признания и чуть ли не канонизации. Последнее происходит особенно интенсивно
в связи со смертью художника. Правда, Калмыков “ждал” почти сорок лет.
Шарденов с Айтбаевым поменьше…..
Первые художники казахстанского видеоарта в большинстве своем еще живы,
хотя как не упомянуть погибшего в 2000 году Шай-Зию. С другой стороны,
единственный художник, который испытывал потребность и имел потенции (хотя
уже можно говорить “талант”) работать в системе сетевого искусства – Сережа
Маслов – уже умер. Следовательно, все условия соблюдены и стали достаточно
комфортны для рассуждений об искусстве новых для Казахстана технологий,
хотя, опять же, для всего мира это уже признанные и апробированные технологии.
С другой стороны, и слава богу, что казахстанский видео – и компъютерный
арт насчитывает в своей истории максимум десять лет, иначе бы пришлось
забираться в дебри Союз-Художнической истории и проблем управления искусством
при советской власти. Если быть уж совсем честным в определении временных
рамок, то история искусства новых технологий определяется 3-4 последними
годами, то есть в принципе, для Казахстана это действительно искусство
ХХI века –и при этом у нас уже есть и хороший видеоарт, и электронная
музыка, и компъютерный арт, и электронные издания.
Как писал Алим Сабитов в сборнике “Художественная жизнь Казахстана”,
видеоарт в Казахстане (как впрочем, и во всем мире), появился в связи
с доступностью камеры и необходимостью фиксации “живого” искусства – перформансов
и акций. Нашими Нам Джун Пайками в этом смысле можно назвать многочисленные
и до сих пор не систематизированные работы Шай-Зии; напротив, хорошо описанные
и тщательно хранимые, в основном, усилиями самого художника, работы Рустама
Хальфина; описанное в статье Алмаса Ордабаева, но не сохранившееся видеосопровождение
к инсталляции “Вавилонская башня” Галима Маданова; первую попытку работы
с видеомонтажом того же Сергея Маслова, за которую он получил титул “одиозного”
художника (имеется в виду его версия “Телохранителя” с Уитни Хьюстон);
дидактические фильмы-притчи Марата Сагитова.
Необходимо также отметить вклад киношников в дело развития видеоарта
в стране. В проводящемся ими ежегодном фестивале “Смотри по новому” перманентно
присутствовал раздел видеоарта. И, хотя мы все время спорили – “их” ли
это арт или “наш”, в результате победила дружба, а, если точнее, стремящееся
к синтезу современное искусство, использующее в самопродуцировании мульдисциплинарные
подходы: музыку, звук, пластику, цвет, слово, программирование, режиссуру,
композицию, и требующее специальных, профессиональных знаний во всех этих
областях.
Развитию новых технологий в стране, как, впрочем, любым новациям в культуре,
способствовали многочисленные обучающие программы различных институций
третьего сектора: самой первой, в 1996 году, была инициатива Фонда Сорос-Казахстан,
возглавляемая американкой Вандой Холл, под названием “Независимое видео”,
в которой приняли участие, кроме режиссеров и операторов, также художники
Алмагуль Менлибаева и Зитта Султанбаева. Проект длился три года и результаты
его ощутимы до сих пор. В 1999 году СЦСИ-Алматы был проведен годичный
тренинг “WEB дизайн для художников”, семинар “История искусства ХХ века”,
прочитаны лекции о современном искусстве Великобритании, Скандинавских
стран, Японии, что во многом способствовало возникновению мультимедийных
искусств в Казахстане. В 2000 году объединение “Мост” организовало мастер
–классы и выставку медиа и видеоарта, галерея “Коксерек” сделала видеопроект
“Казахстан 3020”, СЦСИ-Алматы провел семинар “История новых медиа”, обучающий
годичный курс “Лаборатория новых медиа” и – с помощью Фонда Фридриха Эберта
– мастерскую Серджио Борелли “Видеоарт Казахстана и новые идеи для ТВ”.
В начале следующего года тем же СЦСИ был выпущен первый CD-ROM – каталог
выставки и проведен семинар “Сетевой художественный проект”. Но это все
были так сказать, единичные, достаточно спонтанные стратегии.
Вместе с тем, после того, как в рамках 2-й Годовой выставки СЦСИ ректор
Эстонской Академии Художеств Андо Кескюлла прочел лекцию об обучении студентов
художественных вузов новым медиа, в пространства Казахстана проникла идея
базового образования искусству новых технологий. Общие усилия становятся
более целенаправленными и систематическими. Пришло понимание также и того,
что, кроме гуманитарного характера использования новых технологий в искусстве,
они имеют большое практическое значение – в частности, художественные
идеи, продуцируемые художниками новых медиа, через очень короткое время
становятся достоянием самых широких слоев населения через телевизионный
дизайн и рекламу, то есть что польза от такого искусства все-таки есть.
Этот факт обратил на себя робкое внимание некоторых прогрессивных государственных
и бизнесс- структур, хотя и здесь лидирует, все-таки третий сектор.
В 2001 году программа “Культура и искусство” Фонда Сорос-Казахстан провела
Летнюю видеоартшколу, в рамках которой проводились практические занятия
по съемке и монтажу экспериментальных фильмов, СЦСИ-Алматы создал интердисциплинарную
мастерскую по производству телепрограмм, в которой занимаются студенты
различных творческих специальностей, а Карагандинский центр современного
искусства Дешт-и-Арт произвел пенетрацию искусства новых медиа в Карагандинский
Университет, пригласив в лекторы Ольгу Шишко из Московского МедиаФорума.Режиссер
И.Пискунов
Ставит на Малой сцене театра им. Лермонтова спектакль “Танго” по пьесе
С.Мрожека, в котором использует виртуальные ситуации, перетекающие в реальное
сценическое действие. Художник Марат Сагитов пытается внедрить идею виртуального
театра на государственные сценические площадки Алматы. В процесс постепенно
включаются творческие вузы. В Казахской Госакадемии архитектуры вводятся
курсы компъютерной грамотности, на отделении архитектуры в Астанинском
университете им. Гумилева учат программе Сorell Draw. Какие-то маловнятные,
по слухам, фильмы снимаются в Казахстанской Художественной Академии, в
Институте театра и кино создали отделение клипмейкеров.
Становятся популярными и очень посещаемыми культурные сайты “Алматы
Арт” “Русскоязычная Азия”, “Арба”, “Новости СЦСИ”, “Алтын Орда”, галерей
“Тенгри Умай”, “Фонкор”, “Азия Арт+”, “Шежире”.
За последние два года художники Казахстана в большинстве своем участвовали
в зарубежных выставках в основном через медиа- и видеопроекты. Так, видеофильмы
Рустама Хальфина были показаны на выставках в Москве, Торонто и Валенсии.
Половина, если не более, проектов, составляющих выставку “No Mad’s Land”
в Берлине, являлись либо чистым видео, либо видео- или медиа- инсталляциями.
Видеоработы Ербосына Мельдибекова, Зитты Султанбаевой и Абликима Акмуллаева
имели ощутимый успех на выставке “Политическое искусство” в Праге. В рамках
проекта Одесского СЦСИ “On the Spot” состоялась премьера фильма Марата
Сагитова “Газетные вырезки”.
В конце концов, когда всем страшно надоела мозаичность и невыявленность,
подпольность и неартикулированность состояния мультимедийного искусства,
Правлением СЦСИ-Алматы было решено собрать все работы вместе, устроить
фестиваль под бюрократическим названием “Инвентаризация”, наградить лучшие
фильмы, а потом на покое порассуждать о том, искусство это или не искусство.
Итак, 23 –24 мая 2002 года это событие состоялось. Возможно, оно не стало
событием ранга Документы, но пищи для размышлений дало много, доказательство
тому – возникавшие уже в процессе просмотра споры и дискуссии.
Во-первых, приятно удивила география – Алматы (натурально), Караганда
(уже логично), Чимкент ( тоже логично) и Рудный (просто здорово!). То
есть можно констатировать, что ведущие кропотливую просветительскую работу,
центры развития мультимедийных искусств есть, кроме больших городов, и
в Рудном, маленьком городе, где всего три человека – Алла Гирик, Оксана
Оберемко и Игорь Качаев, объединившиеся вокруг журнала “Пигмалион”, идут
нога в ногу с глобальными мировыми процессами. С другой стороны, это свидетельствует
о том, что отдаленность и изоляция могут играть и позитивную роль – тем
сильнее стремление их преодолеть, тем сильнее нужда в новых технологиях,
тем необходимее стремление овладеть навыками юзеров. Кстати сказать, данный
постулат можно отнести и ко всей стране, в котором новые технологии развиваются
необычайно быстро и причиной чего является все та же отдаленность от центров
мировой культуры и информации.
Во-вторых, удивило обилие новых имен. После проведения в СЦСИ экспериментального
годичного курса “Лаборатории Новых Медиа” в 2000 году, сложилось впечатление,
что в Казахстане больше не будет новых художников, поскольку ни один из
ее студентов не остался в пространстве искусства – кроме, может быть,
Вики Гвоздиковой и Романа Арефьева, практически все участники работают
в ТВ дизайне, рекламе, программировании. Тем более впечатляющим был эффект
появления на фестивале таких сильных имен как Наташа Ким (Караганда),
Юлия Левицкая (Алматы, 3-я премия), Валерий Калиев (Караганда), Аня Петухова
и Александр Баканов (Алматы, 1-я премия), Валерий и Максим Задарновские
(Алматы, 3 премия).
В третьих – а вот мы наконец и добрались – интересными были дискуссии.
Наибольшее их количество выпало на долю “Антибути” Шай-Зии, “Любовных
скачек” Р.Хальфина, “Медиаайтыса” и “Азиатского маршрута” Зитты Султанбаевой
и Абликима Акмуллаева, “Без названия” Саида Атабекова, “Мэс” Асхата Ахмедьярова,
“Вечной невесты” Алмагуль Менлибаевой и Рената Косая. Все честно пытались
понять, что такое видеоарт на их примере.
“Антибутя” Шай-Зии, созданный в 1994 году, впервые был показан на выставке
“No Mad’s land” в Берлине в 2002. Это документальный рассказ о случайно
забредшем на благотворительную раздачу новогодних подарков мальчишке,
сопровождаемый драматической песней “Дом восходящего солнца”. Камера в
течение десяти минут внимательно отслеживает оттенки чувств на лице ребенка,
ожидающего праздника, но не имеющего с собой приглашения. Заканчивается
фильм изгнанием малолетнего нарушителя из офиса благотворителей. По поводу
“Антибути” разгорелся спор о возможности и невозможности постановки и
провокациии в медийных видах искусства. Всех перекричал режиссер Булат
Атабаев, заявив, что каким бы документальным или провокационным не был
бы фильм, главное – что он трогает. “Это и есть искусство” – заявил выдающийся
режиссер нашей с вами современности, тем самым навечно впечатав “Антибутю”
в историю казахстанского изоискусства. Рассуждая о “Любовных скачках”,
пришли к выводу о том, что все внимание зрителя фокусируется на дилемме
“упадет ли любовная пара с коня на землю или нет” и предложили снять следующую
серию на тему современности, использовав, например, капот иномарки. Тем
не менее, несмотря на иронию, вызванную откровенными эротическими сценами
“Скачек”, еще раз было заявлено о важности присутствия Хальфина в художественном
пространстве Казахстана: он – первый теоретик и практик современного искусства,
пробовавший себя во всех его жанрах – инсталляции, перформансе, инвайронменте,
видеоарте. В связи с обсуждением цикла видеоработ Хальфина режиссер- документалист
Владимир Тюлькин вернулся к “Любовным скачкам” и задался вопросом, где
в процессе съемки находился оператор, вызвав этим новый спор, на этот
раз – об авторском праве, распространившейся и на “Мэс” Ахмедьярова, и
на “Ландшафты тела” Рената Косая: проблема, действительно сложно решаемая,
поскольку в мультимедиаарте работают большие группы людей разных специальностей
– художники, режиссеры, программисты, музыканты, операторы, и необходимость
выработки каких-то правил, регулирующих их взаимоотношения уже стоит достаточно
остро.
Нарративные работы “Медиаайтыс”, “Азиатский маршрут” и “Вечная невеста”,
в принципе, были уложены в определение “социальное искусство”. Первый
фильм повествует об уже ставшим геополитическим разделении города Алматы
на верх и низ, об изменении социальных статусов и, как это не странно,
о красоте и того и другого. Формально - это нечто среднее между видеоклипом
и документальным видео, сопровождающееся двумя музыкальными темами.Близкий
к “Медиаайтысу” “Азиатский маршрут” рассказывает о появлении новой, хорошо
забытой профессии зазывалы и секретах профессионального мастерства. В
цивилизованных странах достаточно вывесить табличку. У нас – необходимо
устно, и как можно громче, убедить пассажира в привлекательности маршрута
“Саяхат- Зеленый базар”. Авторы фильма вместе со зрителем выбрали мальчишку
Нурика, с которым и проехались по городу в сопровождении барабана Абликима
Акмуллаева.
О “Вечной невесте” высказался Морган Сеги, дизайнер и сотрудник посольства
Франции: “Если бы все люди были такие как героиня фильма, мир бы стал
гораздо лучше”. Продемонстрировав в общем-то очень западный, дидеротовский
подход к природе искусства, тем не менее Морган Сеги оказался прав: большинством
голосов в жюри “Вечная невеста” встала на свое законное 2-е место среди
победителей. Хотя в связи с обилием в “Невесте” нарратива произошло обострение
дискуссии на тему о том, что такое видеоарт. Резко полярными стали мнения
при просмотре работы Саида Атабекова. Кто-то считал, что это просто фиксация
перформансов Кызыл Трактора в режиме строба, кто-то – напротив, счел весьма
талантливым его чувство ритма при использовании видеорефренов, абсолютного
совпадение музыкальной фразы и изображения, мощного эзотерического заряда
и ощущения ожившей старинной фотографии тех архаических времен, когда
фотографии еще не было.
Ербосын Мельдибеков, Сергей Маслов и Саша Угай не участвовали в фестивале.
Все – по уважительным причинам. В частности, Мельдибеков – потому, что
его видеоработы – это очень растянутые во времени, 60-минутные, длительные
рассматривания сцен мучений людей, предполагающие демонстрацию на небольших
мониторах. Тем не менее это очень характерный продукт именно казахстанского
видеоарта.
Работы Мельдибекова “Пол Пот” и “Пастан” имеют очень конкретное социальное
содержание. Но никто и никогда не обвинит их в обилии нарратива. Cмыслы,
ассоциации, аллюзии, метафоры, параллели рождаются сами. “Пол Пот” – это
когда мы медленно и с “наслаждением” можем рассматривать головы людей,
закопанных в землю, или среди груды камней, или забитых в колодки. Это
и про нашу Азию, которая, придавленная грузом невежества, тупости, равнодушия,
не может выбраться из зиндана. Это и про государственную машину,которая
не дает людям дышать свободно. И про восточную деспотию.И про отдельного
индивидуума, задавленного собственными проблемами. И про Верещагина. И
про “ориентальную” рекламу Инкомбанка. Ну и так далее. Другой фильм, “Пастан”
- это когда человека в тюбетейке просто бьют по щекам в течение часа.
Оборотная сторона “Пол Пота”- тебя давят, а ты терпишь. Тебя бьют, а ты
молчишь. Подобные идеи я встречала только у художницы из Сербии Милицы
Томич. В жестоких странах и искусство жестокое. Но Сербия и Казахстан
– еще не самое страшное. В Афганистане, например, вообще никакого искусства
нет – ни современного, ни уже даже старого. И люди живут соответственно…..
Работа Сергея Маслова “Байконур-2” – компъютерная инсталляция. Стоит
юрта, только пересобранная под ракету, а внутри- компъютер, на мониторе
которого демонстрируются “космические” картинки. Он использовал старинные
этнографические фотографии, дополняя снимки традиционной казахской семьи
то фигурой космонавта, то “реконструированной” в форме ракеты юрты, то
незаметно превращая кимешек в скафандр. Звуковым сопровождением послужил
один из самых древних кюев –“Аксак-Кулан”, исполняемый на саз-сырнае,
глиняной свистульке, найденной на раскопках древнего Отрара. Ощущение,
появляющееся от рассматривания созданных на компъютере образов под звуки
архаичной мелодии – поистине космическое. Такое появляется только при
соприкосновении с глубокой стариной где-нибудь в зале Древнего Египта
или возможно в лаборатории, в которой появилась клонированная овечка Долли.
Следующий проект Сережа хотел сделать также виртуальным, желая с помощью
компъютера ответить на вопрос, что бы сказали великие люди, которым в
Алматы установлены памятники, о казахстанцах ХХI века. Например, Абай
или Пушкин. В проекте “Говорящих памятников” был такой сюжет: гранитный
Абай работы Х.Наурзбаева сходит со своего пъедестала, подходит к киоску,
выстаивает, возвышаясь над ней, очередь, и покупает пачку газет. После
чего присаживается на скамейку, и, перелистав все газеты, вздыхает : “О
казахи…..Мой бедный народ…..” Сережа всегда был очень ироничен, хотя ирония
больше присуща нашим молодым художникам.
Саша Угай - из Бишкека, поэтому на фестивале казахстанского видеоарта
он мог участвовать только как зритель. Но когда я впервые увидела его
“Чайную церемонию”, то пришла в полный восторг. Так, легко и изысканно,
у нас в Казахстане никто еще не работал. А Саше и его товарищам просто
надоели “взрослые” восточные чаепития. С церемониями рассаживания, многоговорением,
разливанием чая с “уважением”.Вот они и сделали безумную пародию, правда,
видимо из осторожности, перенеся место действия куда-то в Японию, о чем
должен свидетельствовать костюм персонажа и музыка ( тоже достаточно сумасшедшая).
Герой, после чинного сидения за пиалой, начинает как-то несолидно подпрыгивать,
падать, совершать идиотские телодвижения и в конце концов опрокидывает
и пиалу и чайник, доводя “церемонию” до абсурда. Короткий, на 2 минуты
фильм, снят в черно-белом изображении, на антикварной восьми миллиметровой
кинопленке, - действительно- Япония первой половины ХХ века, закрытая,
бедная, неразвитая страна, находящаяся на пороге войны и социальной катастрофы.
Ироничен фильм братьев Задарновских “Чиполлино”, в котором они рассуждают
о голливудских, латиноамериканских и рекламных стандартах, пришедших в
столкновение с нашей обыденной жизнью; остроумную пародию на фильм патриарха
Хальфина сделал Абликим Акмуллаев (“2002 на коне”) – постепенно наше искусство
избавляется от уж очень серьезного, натужного отношения к самому себе.
Прошел период споров о том, нужно ли Казахстану современное искусство
– для молодых этого вопроса уже не существует. Их интересует не возможность
наличия, а наличие возможностей.
Новые технологии для них – данность, как и расширившийся мир, и все они
– большие спецы как в “железе”, так и в английском. Подтверждение тому
- работы Вики Гвоздиковой, Павла Овчинникова и Кости Тимошенко “Сhaosgenes”,
Ани Каденич и Александра Рубанова “Dream catcher”, Натальи Ким “Fight”,
демонстрирующие прекрасное владение программами 3D MAX, Adobe Premiere,
Maсromedia Flash. Естественно, что уязвленные старшие товарищи верно указывали,
что, несмотря на вышеперечисленные достоинства, искусства в их работах
еще маловато. Тем более странно было то, что четыре
Минималистских фильма обладателей первой премии, Ани Петуховой и Саши
Баканова (“Время белое, оранжевое”, “Цифры Алматы”, “24 pink”, “Мороз,
и солнце, и Соединенные Штаты Америки”) не вызвали долгих обсуждений и
споров, как в Жюри, так и в публике – они просто –напросто привели публику
в восторг. Молодые художники были настолько лаконичны и оригинальны, что
рассуждать – арт это или не арт, ни у кого рука не поднялась. Просто –
самая интересная работа. Новый взгляд на все. Город – это нумерация домов,
Пушкин – предсказатель величия Америки, время – не деньги, а люди.
Может быть, и хотелось поступить вопреки популярной поговорке, начав
за упокой а закончить за здравие, восславив молодость как будущее страны,
отметив как бы вскользь, что из молодых еще никто не умер, и поэтому их
можно ругать, не замечать и по прежнему делать вид, что искусства новых
технологий в стране не существует. Те несчастные культурные НПО, которые
оказывают ему поддержку, тоже не вечны. Да и с какой стати они будут делать
для страны то, что стране не нужно? Когда-то СЦСИ дарил нескольким музеям
видеомоноблоки специально для экспонирования видеоарта, но музеи предпочитают
их не выставлять, а хранить – преимущественно, в директорских кабинетах.
В таком случае возникает вопрос – где выставляться казахстанским художникам,
работающих в новых технологиях?Ответ достаточно прост- “там”, за бугром,
где их любят, знают и уважают, где дают стипендии и гранты, учат, экспонируют
и публикуют. Позволю себе заметить – молодые художники отнюдь не относят
себя к наивной старой гвардии членов СХ и не будут ждать, подобно Корейко,
возвращения социализма. Они уйдут в дизайн, на телевидение, в рекламу,
в бизнес, а то и действительно уедут: английские версии их работ – не
только знак продвинутости, но и способности быть востребованными на международной
сцене. И не будет у нашей страны ни искусства, ни художников, поскольку
к тому, что сделано в 90-е годы в современной культуре, наше государство
не имело и не желало иметь никакого отношения. Поддерживая исключительно
традиционализм и сервилим, оно вот уже как десять лет работает над проектом
“Страна без художника”. То, что наши чиновники пытаются выдать за искусство,
на самом деле является набором конъюнктурных декоративных элементов, нещадно
эксплуатирующих достижения живописи и скульптуры ХVI-XIX веков, этакими
потемкинскими деревнями, но не в коем случае не продуктом духа и интеллектуального
потенциала страны. Эту основную государственную линию перспективного развития
культуры Казахстана на XXI век, безусловно, можно отнести к новым технологиям
в управлении культурой. На риторический вопрос, которым задаются все наши
интеллекуалы – почему государство не поддерживает ту культуру, которая
не повторяет зады, а, напротив, экспериментирует и ищет новые пути, и
главное - интересна жителям страны, и которую они хотят делать и делают,
ответ остается прежним: считаться культурой и искусством может только
то, что назначается государством. Например, фильм “Интим” – это не искусство,
а порнография. Памятник же, стыдно сказать, народным героиням, стоящий
на Старой площади в Алматы – не порнография, а искусство. “Глиняный человек”
Хальфина в приказе о его разрушении был назван мусором, а за конъюнктурное
рукоделие Чимкентского отделения Союза художников руководитель “исторического
проекта” получил звание Заслуженного деятеля культуры. Фильмы и видеоработы
наших знаменитых режиссеров и художников не популярны на казахстанском
телевидении, но пропагандистское кино о красотах Астаны, снятое в стиле
забубенных 70-х годов прошлого века с маниакальной настойчивостью крутится
на почти на всех каналах. Промоутируемый государством традиционализм направлен
на создание фальшивого облика страны: мы имитируем и беззастенчиво эксплуатируем
чужую историю, создавая на пороге ХХI века барочные конные памятники,
являющиеся непременным атрибутом европейского города 17-18 веков, пишем
“исторические” полотна, характерные для России 19 века, “промываем мозги”
фильмами, свойственными советскому времени, когда искусство использовалось
для создания образа счастливой Аркадии.
При этом актуальное искусство 90-х годов, размышляющее о нашей с вами
жизни и нашем обществе, созданное на казахстанском материале, полностью
выпало из поля зрения нашего официоза – как и все недемократические общества,
наше государство мало интересуется правдой о себе.
Но лет через двадцать-тридцать оно, наконец, опомнится, и отдаст приказ,
чтобы искусство новых технологий начало считаться искусством. Начнут работать
отточенные механизмы: создать и догнать, не обращая внимания на то, что
к этому времени появятся и новые художественные идеи, и действительно
новейшие технологии. Актуальные темы уже не будут так резко бить в глаза,
молодые художники состарятся, а старые новые технологии станут понятными
даже чиновникам. Возможно, будут устраиваться выставки на правительственном
уровне, а утраченные работы по крупицам собираться в Национальную Видеотеку
имени Шай-Зии, “Вечная невеста” будет экспонировать в Москве на Декаде
искусства Казахстана, а “24 pink” даже покажут по телевидению…Сергею же
Маслову посмертно присвоят звание Народного медиахудожника Казахстана…..
Мы опять кинемся догонять давно ушедший караван. Нельзя же, действительно,
указом вписать в историю искусства пышные свето-танцевальные торжества,
проводящиеся в Астане.
Отсталость нашей страны заключается не в отсутствии технологий – они-
то как раз уже достаточно развитая сфера, а в неуважении к своему народу,
неверии в своих художников, ученых, писателей, бизнесменов, равнодушии
по отношению к новым, современно мыслящим поколениям…. Художники-актуалисты,
рефлексирующие по поводу реалий современной им жизни и использующие новые
для своего времени технологии - Леонардо да Винчи (Италия), братья Ван
Эйки (Голландия), Пушкин (Россия), Энди Уорхолл (США) и наш современник
Билл Вайола(США) – были признаны выдающимися мастерами еще при жизни.
То есть в вышеуказанных отечествах существуют свои собственные пророки.Поэтому
они и остались в истории общемировой культуры. Казахстанец же Мукагали
Макатаев стал известным в своей собственной стране через 60 лет после
смерти, Калмыков, как уже говорилось – через 40, Шарденов и Айтбаев –
через 15…..
Наше развивающееся, высокотехнологичное интеллектуальное общество находится
в противоречии с политическим феодализмом и первобытным культом предков.
И, пока мы выполняем приказ о том, что искусство – это конная бронза,
в народе все более и более крепнет уверенность в том, что до завершения
инновационного государственного проекта “Страна без художника” осталось
совсем немного времени.
А потом – дискотека!
Валерия Ибраева
©СЦСИ 2001-2002
|