Стамбул: перезагрузка
«….А почему вы такие незагорелые?» – спросила нас соотечественница в аэропорту Ата Тюрк, ожидая обратного рейса. «А что купили?» - продолжала она.
Что еще мы, казахстанцы, знаем о Турции?
История с географией
В начале осени открылась одна из самых молодых и амбициозных биеннале мира – 9-я Стамбульская. История ее создания не менее интересна, чем истории знаменитых мировых тусовок, покрытых славой и кракелюрами. Самая престижная, 110-летняя, в Венеции, была вынесена за скобки Всемирными выставками конца XIX века, организаторы коих справедливо сочли, что искусство – это некая особая статья. C тех пор и повелось, что Венецианская – единственная из всех, на которой существуют «национальные» павильоны- обломки империй. Но вскоре в структуре биеннале появились концептуальные кураторские проекты, демонстрирующие общее состояние искусства – от Африки до США, от Латинской Америки до Евразии, независимо от влиятельности страны и наличия собственного павильона..Участие художника в кураторском проекте – более почетно, поскольку его приглашают не подверженные локальной конънктуре международные эксперты-кураторы.
Вторая престижная мировая выставка (не являющаяся биеннале, а проводимая раз в пять лет), создана в Касселе в 1950 году как попытка возрождения немецкого современного искусства. Усилиями нацистов оно было заклеймено как «дегенеративное» и сжигалось на кострах, а его авторы уцелели благодаря особым миссиям США. Организаторы кассельской Документы быстро поняли, что искусство не может вариться в собственном соку, и выставка очень скоро получила международный статус и превратилась в одну из важнейших художественных тусовок.
Биеннале в Стамбуле возникла по схеме Документы, то есть из двух идей: регулярного показа экспериментов молодых художников, и желания идти в ногу со временем. Таким образом, Стамбул сделал попытку перенять мировой опыт выставления современного искусства на альтернативной (немузейной) площадке и под руководством куратора, формирующего особую художественную среду из художественных же произведений. Куратором первых двух выставок была героическая турецкая искусствоведка Берал Мадра. Позже Стамбул стал приглашать кураторов из других стран с целью более близкого и пристального знакомства с практикой международно признанных специалистов: каждый, особенно такой выдающийся, как Рене Блок – куратор 4-й биеннале – работал по- своему и формировал выставку в соответствии со своими взглядами. После была испанка Роза Мартинес, сделавшая выставку «О жизни, красоте, переводах и других трудностях», итальянец Паоло Коломбо с названием «Страсть и волна», японка Юко Хасегава с концепцией «Egofugal» - «Исход из ego ». В 2003 году американец Дэн Камерон сформировал выставку «Поэтическая справедливость».
Концепция 9-й биеннале была сформулирована немцем Чарльзом Эше и турком Васифом Кортуном коротко и ясно - «Стамбул». Ее концепция основана на идее симультанизма: Стамбул как древнейшая база мировой истории и культуры, и Стамбул как суперсовременный культурный центр. База истории искусства – начиная от мозаик Айи Софьи до 19- летней биеналле и организованного два года назад музея Современного искусства. База истории религии – от древнейшего христианского центра до нынешнего мягкого ислама. Политической 
истории – от Византийской и Османской империй до авторитаризма Ата Тюрка, хунты 80-х и новейших демократических реформ. Истории глобализма – от тех же империй до нынешнего страстного желания Турции стать членом Европейского Союза. Встреча Запада и Востока. Встреча Европы и Азии. Встреча традиции и остросовременных тенденций.Уживаемость и даже элегантность в сочетаниях наргиле и мини юбки, ноутбука и хиджаба, изнурительного торгового ритуала на базаре и бескорыстного гостеприимства (список спонсоров занимает в каталоге 50 страниц, а уличные кафе снижают цены специально для гостей биеналле).
«Скорбящие» в морском порту
Кураторы отказались от огромных залов, в которых можно бродить нет, не часами, а сутками. Они раскидали выставку по огромному историческому району Бейоглу, выделив шесть основных зданий – каждое в различном состоянии разрушения и, подготовки к, как бы сказали мы, евроремонту. Первый павильон – бывший портовый склад Antrepo , громадное помещение, в котором разместились, в основном работы, драматического характера, размышляющие о противоречиях жизни. «Спасатели» художницы из Израиля Смадар Дрейфус сняты на пляже Тель-Авива и размышляют о хрестоматийной ситуации насильственного насаждения добра. Двухэкранная проекция выявляет противоречие между безапелляционными, почти хамскими, командами, и, одновременно – их же гуманистической ролью. Синее море и бронза тел гаснут, нарастают жесткость указаний и шум волн. Наконец, в полной темноте, голоса «Спасателей» получают полный контроль над не только пляжным, но и зрительским обществом, когда призывы «Встать, Отойти, Нельзя» относятся уже к каждому, кто заходит в темный бокс. Подобный же рода конфликт рассматривается в фильме Марио Рицци «Мурат и Исмаил», где отец и сын – мелкие стамбульские ремесленники, (изготовляющие, кстати, обувь, в которую они «обули» весь СНГ), недовольны жизненными позициями друг друга. Ситуация рассматривается через их диалоги, в спорах с соседями, коллегами, хозяином пивнушки и ее завсегдатаями. Здесь нет правых и виноватых, поскольку Мурат и Исмаил прикованы друг другу оковами общей крови и собственности покрепче, чем полицейскими наручниками. Смысл фильма - отнюдь не оптимистический, но, тем не менее утверждающий право человека, даже подверженного порокам, на собственное мнение и стиль жизни. Продолжение темы – во многих работах, естественно, посвященных Ираку, мировой политике, истории и ее новым интерпретациям. 
Здесь же, в Антрепо, экспонируется работа казахско-кыргызского творческого союза- Александра Угая и Романа Маскалева. Их видеоперфоманс «Скорбящие» в прошлом году получил третью премию Алматинского фестиваля «Видеоидентичность: Сакральные места Центральной Азии», организованном Центром Современного искусства. Чарльз Эше был приглашен в Алматы в качестве члена фестивального жюри. Результатом стало участие «Скорбящих» в программе биеннале.
Очень раздражает, когда наши журналисты, рассказывая об участии казахстанцев в каких-либо событиях за рубежом, присобачивают заголовки типа «наши музыканты-киношники… покорили Париж, Лондон etc ». Угай и Маскалев, несмотря на молодость, уже «покоряли» Германию и Италию, а вскоре, поскольку Чарльз Эше собирается сделать «филиал» биеннале в Европе, «покорят» Голландию. Дело совсем не в «покорении» -современное искусство Средней Азии уже минимум лет пять как заняло достойное место в мировом контексте- а в том, что «Скорбящие» - действительно сильная вещь, абсолютно конкурентноспособная на международной артсцене. К сожалению, второй проект А.Угая, серия фотографий «Мы из Техаса», не производит столь сильного впечатления. Причина неудачи, как мне кажется, в излишней залокализованности проблемы, что в результате привело художника к простому географически-репортажному решению.
Город контрастов
Второе важное помещение выставки - Морской дворец, где, на мой взгляд, состоялся 
наиболее интересный сплав интерьера и инсталлированных объектов. Подготовленные к ремонту залы интерпретируются кураторами и художниками в абсолютном соответствии с идеей каждого произведения: так, комнаты, в которых сохранились оригинальный интерьерный стиль «дворца», как, например, лепнина на потолке, рассматриваются в парадно-официальном же дискурсе. Но постмодернизм не был бы постмодернизмом, когда бы все было так просто. Роскошные ковры Паулины Оловской, устилающие палаццо - на самом деле - иронические игры с идеей дворцового убранства: восточный орнамент традиционного турецкого ковра фрагментарно проглядывает сквозь части полуобнаженного тела и необременяющей одежды Пегги Моффит, любимой модели дизайнера Руди Геряйнха, создавшего в 1964 году ее купальный костюм. Буквальные наложения одной традиции на другую и на третью, и т.д. – основа не только принципа создания и экспонирования «Ковра Пегги», но и «Туфель», и «Варшавского ковра».
Здесь же, в Морском дворце выстроены два как бы «натуральных» музейных простран-ства. Первое, авторство которого принадлежит художнику Майклу Блюму из Австрии, посвящено поразительной истории жизни и деятельности друга и любовницы Кемаля Ата Тюрка – еврейки, феминистки и приверженицы марксизма Сафие Бехар, жившей в Турции в ранние 1990-е годы. Рассказ о ней строится «по модели квартир-музеев Троцкого в Мехико-сити» – пишет гид по биеннале, очевидно незнакомый с многочисленными советскими музеями-квартирами других марксистов: Ленина, Cталина, Луначарского, Кржижановского, Кирова. Этот проект любопытен, но все же не своими художественными достоинствами, а исторической музейной информацией о неординар-ной женщине.
Второй «музейный» проект еще более серьезен, пародиен и весьма актуален для решения реальной политической проблемы: художник Халил Рабах, родившийся в Иерусалиме и живущий в Рамаллахе, «разводит» Ближневосточный конфликт. Его инсталляция называется «Палестинский музей натуральной истории и человечества», экспозиция которого предъявляет зрителю оригинального собственника древней земли: оливу. Музей выстроен строго «по науке»: в разделе «Антропология» в качестве доказательства происхождения человека от оливы показаны торсы, состоящие из развилок деревьев. И история планеты, и история региона репрезентируются посредством листьев, плодов, пеньков, веток и даже реальных деревьев в грунте.
Вообще, идея матрешки, помещения одного проекта в другой, одной истории в третью, идея перетекания смыслов - архитектурных, исторических, общественных, политических и художественных, выставочных и музейных – реализована кураторами в полной мере. Даже простое перечисление контрастно-жизненных пространств, в которых работала биеннале, свидетельствует об остроумном, но строгом соответствии заданной теме.Так, после шика Морского дворца, третье экспозиционное пространство – здание табачных складов (Tutun deposu ), расположено в очень бедном квартале, ну и выглядит соответственно. Очень интересная экспозиция находится в основательно руинированном Dilsar binasi, а также в Garanti binasi, бывшем здании Garanti банка, еще не утерявшем своей презентабельности. В идеальный white cube превращен его родственник – еще более бывшее здание Garanti Bankasi , который пять лет тому назад был превращен в Platform Garanti Центр Современого искусства.
Гарибальди билдинг и Голландский Дом – офисы консульств Италии и Нидерландов – также с энтузиазмом приняли участие во всеобщей художественной карусели, вокруг которой в течение трех месяцев будет крутиться громадный город.
Оформлением каждого биеннального здания и визуальными выявлением связи между ними занималась итальянская «Gruppo A12», наведшая на все эти склады и банки особый леденцово-иронический глянец посредством выкрашенных в пронзительно-розовый цвет, в одном случае, ступенек здания, в другом случае – архитектурных деталей фасада, в третьем – асфальта перед входом.
Розовый след
Тем не менее, зачем надо разбрасывать выставку, если потом все равно надо придумывать связки? Ответ дается в книге, изданной специально к открытию биеннале, под названием «Искусство, город и политика в расширившемся мире». Кураторы изобрели остроумный термин «истанбулизм», которым объясняют, что все выставленные произведения, даже созданные «не в тему», могут отражать Стамбул – либо отрицая, либо подтверждая близость между географическими, культурными и социальными различиями. «Биеннале – это не инструмент для продажи города глобальному капитализму, но агенство для его презентации его же гражданам и всем, у кого открыты глаза». С другой стороны, кураторы все-таки согласны с тем, что биеннальная практика – это инструмент, но только как «важный посредник между искусством и широким зрителем. Мы констатируем факт, что биеннале стали привилегированными агентами в планетарной редистрибуции искусства….. , которые требуют от города стать частью современной культуры и разделить его плодотворность с его населением и туристами…..В этом смысле Стамбул не только тема биеннале, но также ее операционное поле».
Действительно, выставкой стали не только произведения современного искусства и все вышеперечисленные здания, и Бейоглу, и весь огромный город, создав странный конгломерат, некое целое, в котором противоречиво, но со вкусом сочетаются темные боксы для демонстрации видео, пышные посольские помещения, фотографии иранского нью-йоркца И.З.Ками, овощные лавочки и кофейни, руины, инсталляция словенской группы «Ирвин», доки, городские нищие, роскошные лайт боксы, черно/белые мониторы, респектабельные «отцы города», полнометражные фильмы, забавные «видеопретензии» художника из Приштины Якуба Ферри, вызывающе одетые интернациональные художественные силы, и, наоборот, изысканная бледно золоченная живопись немецкой англичанки Силке Отто-Кнап.
Как и всякий капиталистический город, Стамбул – город контрастов: заброшенный табачный склад на городских задворках стал вместилищем неожиданной кафкианской саунд- инсталляции англо-чеха Павла Бюхлера, импозантный необарочный фасад Морского Дворца скрывает в себе инсталляцию болгарина Недко Солакова, построенную из строительного мусора, сломанных фрамуг, облупившихся стен. Но не только столкновения эстетик, а зачастую довольно жесткая критика (что для нас, казахстанцев, кажется противоречием теме выставки), поддерживают статус города контрастов. Мы-то, наоборот, привыкли прославлять, уж если выбрана «патриотическая тема», а во вторых, привыкли обижаться, если критикуют - и свои, и, особенно, чужие. Тем не менее, румын Dan Perjovschi легко и непринужденно разрисовал несколько стен в Dilsar binasi , используя стилистику «Вася+Маша», показав превращение Турции из Азии в Европу посредством трансформации традиционной формы вислых турецких 
усов в короткую гитлеровскую щеточку. Турецкий художник Хусейн Алптекин печалится по поводу исторических ценностей, в частности, о бронзовой квадриге, украденной с ипподрома Стамбула крестоносцами и установленной на Соборе Сан Марко в Венеции. Поместив громадные грубые копии четверки коней в white cube , он сопровождает инсталляцию своими видеофильмами, повествующими о том, что на самом деле квадрига вместе с ипподромом принадлежала Византии, и была, в свою очередь, украдена Оттоманами вместе со всей Византийской империей. Многие работы, как местных, так и иностранных авторов, рассматривают отношение к «женскому полу», который в Турции меньше всего подвергся эмансипации: Сервет Кочигит предлагает смешной механический веник как освобождение от рутинного труда, а финка Rilvi Takala дразнит завсегдатаев турецких кофеен, куда вход для женщин нежелателен, нахальным вторжением более чем легкомысленно одетой европейки, требующей настоящего турецкого кофе и снимающей скрытой камерой сплетничающих мужчин.
Художники и банкиры
По видимому, от частоты употребления чудесного и крепкого напитка, город жил в лихорадке – каждый день открывались сопутствующие выставки – в галереях, частных апартаментах, книжных магазинах, в гостиницах, на улицах и площадях, во Французском и Шведском культурных Институтах, в Центре фотографии Стамбула и культурном центре Ата Тюрка. Паралелльно, но, к счастью, ночами, синкопировал саунд-арт- фестиваль « ctrl _аlt _ del» («перезагрузка» – по видимому имелось в виду выражение «лучший отдых – это смена занятий». Но спать все же хотелось). Непрерывным потоком шли семинары, воркшопы, конференции и презентации. Город, из которого наши челноки в течение пятнадцати лет возили дубленки и трикотаж за это время превратился в одну из культурных столиц мира.
О чем и заявили мэр Стамбула и генеральный менеджер крупнейшего Turk Ekonomy bankasi на открытии еще одной грандиозной выставки под названием «Центр притяжения» в музее Современного искусства «Istanbul Modern”. Курировала выставку старожил Стамбула, артдиректор 5-й тутошней биеннале и 51-й биеннале в Венеции, прославленная Роза Мартинес, выставившая уже совершенно умопомрачительные, звездные, классические имена современного искусства: Аниш Капур, Моника Бонвичини, Джеф Кунс, Гульсум Карамустафа, Сантьяго Сера, Луис Буржуа.
Я езжу на стамбульские биеннале в течение десяти лет, и могу заверить, что страна меняется стремительно. Не только городские и культурные пространства, но и люди стали другими – вежливыми, приветливыми, деловитыми. Возможно, это наивно, но мне кажется, что не только соблазны Европейского Союза, и не только примитивный принцип вложения денег в искусство 
(хотя сейчас и модно коллекционировать видеоарт и инсталляции), но и, как это ни пафосно – нормальный, деловой, неистерический патриотизм подвигнул многочисленные банки Турции на поддержку современного искусства. Коч-банк имеет собственный музей современного искусства (куда, кстати, закуплена большая коллекция работ казахстанца Георгия Трякина-Бухарова), Garanti банк поддерживает Platform Garanti Центр Современного искусства, а генеральный менеджер Turk Ekonomi Bankasi , господин Varol Civil заявил: «Мы играем активную роль в распространении среди широкой публики искусства и культуры, которые являются зеркалом развития общества». И добавил: “Turk Ekonomi Bankasi будет продолжать следовать примеру искусства и художников, которые освещают наш мир». Опять же казахстанцу, непривычному к не всегда позитивному свечению монитора и правде художнической видеокамеры, а еще более – к банкирам и мэрам, поощряющим столь эпатажное искусство, остается добавить в свою очередь, что прогрессивное общество современной Турции хорошо выглядит и при сильном освещении, и в зеркале.
Автор Валерия Ибраева
Фото Алии Шарипбаевой
Опубликовано в "Эксперт-Казахстан", №22 (48)