ПРОЩАЙ, НЕМЫТАЯ РОССИЯ!
или еще один лопнувший мыльный пузырь
Проект "Ручная работа", на з о в которой мы потянулись с разной силой тяготения в Санкт-Петербург, состоялся, и доля разочарования с еще большей интенсивностью дала понять, что отколовшаяся российская льдина давно уже поплыла в противоположную от нас сторону и "мосты взаимопонимания" разошлись раньше, чем кто-либо из нас успел поставить ногу на другую сторону, возможно, кроме Каната, всячески старавшегося подчеркнуть свое избранничество и причастность к Российскому контексту, изо всех сил ...
Остальные, толком так и не раскрыли своих девственных бутонов от чрезмерно холодной и скованной атмосферы, исходившей как от самой Марины, (ибо она, являясь автором этого проекта, его же сама и перечеркнула) так и от случайно забредших на выставку зрителей, не совсем понимающих ее идею.
Диалога на равных не состоялось. В день развески возникла такая характерная для общей ситуации картина - Алмушка пыталась для себя сформулировать связь между своими переплетениями и тускиизом, (подчеркивая тему - традиции и современность) который в давние времена вышила ее бабушка, готовя для нее приданное. Ее никто не слушал, но она все равно продолжала свой рассказ и, посмотрев по сторонам, обнаружив отсутствие какого-либо внимания и интереса, наткнулась лицом на деревянного болвана, тут же повернулась к нему лицом, найдя наиболее внимательного и безотказного собеседника, как ни в чем не бывало продолжила свое повествование, сотворив спонтанный перформанс.
Другой
перфоманс был уже официально представлен Гульнарой Касмалиевой, художницей
из Киргизии, в день открытия выставки. Он носил чисто этнографический
характер. Заранее наплетенные во множественном числе, черные косички,
тянулись от примитивного станка кочевников сделанного из прутьев в форме
треугольной пирамиды. Эти косы длиною около 2-х м. были ею же пришиты
заранее к родным косичкам. Облаченная в национальную одежду, Гульнара
присев на стул взяла в руки кобыз и стала имитировать игру под звуки исходившего
в углу магнитофона с киргизкой этнической музыкой. Немногочисленная окружающая
публика со слабым интересом наблюдала за происходящим. После игры она
встала и отрезала свои косы. Интерпретировать свой перфоманс Гульнара
не хотела. Каждый должен был догадаться сам о смысле и идеях заложенных
в ее новом проекте.
Монголки - мать и дочь, Джамбалин Бьямба и Ендонджамтс Оджерел привезли на выставку традиционный для кочевых народов войлок. Единственные из всех художников, которые доверились организаторам в развеске своих вещей. Каково же было их удивление, когда придя в день открытия они обнаружили все свои изделия в целлофановом мешке. Удивленная Бьямба услышала из уст Марины слова о том, что им выделилось лучшее для торговли место на столике! На что она, насупив брови, ответила коротко и просто - "Это некорошо!"
Встревоженная Марина тут же велела повесить ковер на стену.
Если
же говорить серьезно, то вряд ли, кто из участников данной выставки выглядел
в более выигрышном свете, чем эти монгольские мастерицы - знание родного
языка, выстраивало им свое собственное и независимое пространство, мудрая
терпимость и снисходительность даже к самым большим просчетам организаторов
выставляла их фигуры, особенно матери на пьедестал внутреннего совершенства,
благодаря внутренней этике и искренней доброжелательности. Ну а венцом
их успеха на этой выставке стал мастер-класс по работе с войлоком, который
Бьямба с дочерью продемонстрировали на третий день выставки. Флигель Пушкинской,
10 сразу же наполнился медитативным и просветленным покоем мифологического
Востока. Под тихое звучание монгольской музыки из-под рук Джамбалин Бьямбы
выходили роскошные и уникальные изделия - традиционный белый головной
убор знатных монгольских женщин, войлочная сумочка и т.д.
"Медиа-Айтыс", расположившись на трех мониторах в отдельной комнате, сопровождался едой для бедных и богатых. Курт, Тыква и Ананас дополняли информацию не только через слух и зрение, но еще и через органы осязания. Немногочисленной питерской публике идея бедности богатства оказалась близка и даже актуальна, особенно для наших старых друзей художников, входивших в группу "Остатки новых диких" - Иннокентия, Джона и Володи Петухова и прочих бородатых художников прозрачными привидениями бродивших по выставке.
Питерские видеохудожники - Цапля, Глюкля и Дмитрий Виленский, знакомясь с нашим видео, интересовались монтажом, съемками. Они назвали Абликима, на всем протяжении выставки не расстававшегося с видеокамерой, настоящим видеоманьяком. А Еля (Елена Невердовская) художница и журналист (из веселой группы "Новые тупые") сравнила увиденное, а именно царящие выкрики кондукторов с реальной музыкой нашего города.
Подводные течения питерского "contemporary art" давали о себе знать.
Холод
исходил не столько из реальной атмосферы северной столицы бывшей империи,
сколько от немногочисленных художников, пришедших лицезреть вскорости
состряпанную экспозицию на Пушкинской, 10. Туда не пришли те художники,
которым бы это могло быть интересно по причине абсолютного неведения о
самом факте проведения этой трехдневной выставки художников, представлявших
Монголию, Казахстан, Киргизию, Узбекистан и Россию.
Канат, как всегда был верен своему подряхлевшему имиджу "героя-изгоя". Он, сначала, долго стоял в позе "арийца" со скрещенными руками и пыжился под лучами своих "старых подвигов", совершенных им на разных выставках в разное время и демонстрировавшихся из проектора на белый экран. Затем, сняв с себя очень много штанов и трусов, он, все равно оставшись при трусах, сел на стул. В конце своего действия Канат продекламировал стихи классика "Прощай, немытая Россия" на ломанном казахском языке, - и на этом его скучный спектакль закончился. А в своей объяснительной записке он написал, что мол, дескать, напрасно вы ждете от Средней Азии каких-то свежих идей и вдохновенья, все дерьмо собачье и сплошная мастурбация и т.д.
Скандала не получилось. Особой реакции публика не выказывала, ее было мало, и она не знала, как реагировать, на всякий случай были жидкие хлопки. Лишь один особо утонченный специалист и гурман от питерского Contemporary Art, находящийся под величавым гипнозом Гельмана, когда-то надувшего Канатовский мыльный пузырь, с придыханием говорил - О, Канат!
Позиции других специалистов, в том числе и самой Марины, были не проявлены для сознания присутствующей тусовки.
А толстый Канат, подойдя к ослепшему Тимуру Новикову (еще одной культовой фигуре питерских просторов) дав ему себя пощупать, зачем-то громко прокричал - ЭТО, Я, КАНАТ ИБРАГИМОВ, КОТОРЫЙ ЗАРЕЗАЛ БАРАНА У ГЕЛЬМАНА, ПОМНИТЕ МЕНЯ?!?
Радикалы были нужны России в начале 90-х, чтобы легче ломалось сознание советских граждан, ибо надо было поменять "винтики", выкрутив их из коммунистической машины в капиталистическую. Очень, надо сказать, приятная роль для современного актуального художника.
Трудно быть интересным в отсутствии интереса. Статья Елены Невердовской, напечатанная в одной из питерских газет, так и называется - "В отсутствие интереса", в которой она достаточно точно и емко живописует ситуацию с выставкой "Ручная работа".
Марина, активно печатающаяся в российских изданиях по Современному Искусству, в одной из своих статей "Свежая кровь-2 или полюбите нас черненькими” ("Ракурс"№1) пишет, как бы ведя полемику с одной западной критикессой, разочарованной в русском современном искусстве, назвавшей его наш second hand: "...она была права. Новых варваров действительно не было. Нашествия не состоялось. Тайная мечта "обернуться азиатской рожей" не сбылась..." проясняет многое в российском контексте и обнаруживает свое отношение, хотя бы и образное, и к востоку в том числе.
На вопрос возникшей за "круглым столом" - "Кому и зачем нужен был этот проект?", Марина ответила, что на риторический вопрос "быть или не быть?" они, все-таки решили быть, тем самым дав ход обычной спекуляция на тему - "Мосты взаимопонимания" грантового конкурса, проходящего по всем филиалам фонда Сороса на территории бывшего Союза, который по замыслу его "архитекторов" должен способствовать развитию открытого, демократического и толерантного общества. Идея хорошая, умная, добрая. Но хотели как лучше, а получилось, как всегда.
Выходит, что ради получения заветного гранта, иногда и "азиатская рожа" не помеха, а удачный предлог. Увы!
И при всем моем уважении и любви к огромной культуре и языку, ставшему родным, я не могу констатировать факт, что, на самом деле, болезнь уязвленного самолюбия проигравшей бескровную войну Российской Империи к нашему великому сожалению не может не отразиться на ее бывших гражданах и художниках в том числе, и какой может быть терапия, каждый теперь для себя решает сам, подбирая свой курс для выздоровления от крутого недуга, которому бы я дала определение как "Синдром Великого Старшего Брата или Сестры".
Зитта Султанбаева
Автор благодарит Фонд Сорос-Казахстан, предоставивший проездной грант для данной поездки.