Молдакул Нарымбетов «Я казах. Умирал я и Тысячу Раз Воскресал» или «100 Бал Балов»

100 Бал Балов, 2012

Где выставлялась  

▷ Паблик-арт программа фестиваля современного искусства ARTBAT FEST, Алматы, 2012
▷ Групповая выставка Лицо Невесты в PERMM Museum, г. Пермь, 2012
▷ Персональная выставка памяти Молдакула Нарымбетова в ГМИ им. А. Кастеева, Алматы, 2013
▷ Интеграция на территорию Villa Dei Fiori летом 2015 в Алматы 
▷ Групповая выставка Евразия в музее современного искусства Эрарта, Санкт-Петербург, 2015
▷ Групповая выставка Все Кочевники в Artwin Gallery, Москва, 2015 
▷ Групповая выставка Симбиоз в Ботаническом саду г. Алматы, 2016
▷ Персональная выставка Aruaqtin Tüsi в Национальном Музее РК, Астана, 2017 
▷ Групповая выставка Думая Коллекциями; Рассказывая Истории в Mana Contemporary, Нью Джерси, 2018 
▷ Презентация онлайн платформы Qazart.com, Алматы, 2019 

Избранные коллекции

▷ Государственный музей РК им. А. Кастеева
▷ Областной музей искусства г. Павлодар
▷ Собрание Третьяковской Галереи г. Москва
▷ Частная коллекция Нурлана Смагулова
▷ Фонд Евразийского Культурного Альянса

Публикация в рамках проекта VIEWING ROOMS PROJECT

В ▷ профессиональном художественном сообществе с особым трепетом относятся к двум периодам жизни художников: когда они молоды и только начинают свой путь и незадолго до смерти, когда уже поставленная рука подводит итоги жизни. Разумеется, это не абсолютное правило, но любому историку искусства важно посмотреть именно на начало и конец карьеры, чтобы понять, как художник жил, взрослел, преодолевал себя и к чему все это в результате привело. 

100 Бал Балов является одной из последних монументальных работ художника Молдакула Нарымбетова и представляет собой сто уникальных скульптур, которые в 2012 году он сделал для фестиваля современного искусства ARTBAT FEST.  Не таких уникальных, как шампунь в рекламе, а с точки зрения тиражности – у этих произведений нет копий в отличие от большинства современных скульптур. Полное название работы отсылает нас к эпической поэме Жубана Молдагалиева Я казах. Умирал я и тысячу раз воскресал, которую Молдакул любил и, вероятно, как-то ассоциировал себя с этим воскрешением. Полный текст поэмы, слегка припорошённый идеологией, можно найти тут, а на языке оригинала вот тут.

В номадической культуре, с конструкцией которой много работали члены арт-группы Кызыл Трактор и, в частности, сам Моладкул, не было централизованных кладбищ, как, скажем, в христианской или исламской культурах. Люди умирали в дороге и для них возводили каменные изваяния, с читаемыми лицами, как правило по пути следования кочевников. Впоследствии по этим камням могли ориентироваться путники и, скорее всего даже как-то взаимодействовать с этими островками коллективной памяти изредка перерезающими гладь степи по вертикали. 

Поскольку в премодернисских обществах смерть не считалась концом путешествия, 100 Бал Балов – не произведение о скорби или утрате, а лишь реконструкция степной истории в новом городском контексте. И если в прошлом материалом для их создания служил камень, найденный тут же неподалеку, в настоящем Моладкул выбрал сложный и токсичный материал, знакомый жителю любой урбанизированной среды – резиновую покрышку. 

Художник всегда работал с пространственными формами начиная со своих сюрреалистических музыкальных инструментов из середины 1990х, но именно к концу жизни его заинтересовала обработка резины. Отчасти потому что это был дешевый материал, который ему бесплатно отдавали СТО, расположенные недалеко от его студии в Каменском плато. Отчасти потому что резина – продукт переработки нефти, которая как ни крути вплетена в ткань нашей и мировой идентичности. Выдутые ветром камни из песчаника Молдакул нашёл в святых местах Южно-Казахстанской области, где когда-то родился и куда специально поехал для создания этой скульптурной композиции за полтора года до сердечного приступа, который он не пережил.

Сложно оценить является ли эта скульптура неделимым монолитом или это сто разных работ, но с 2012 по 2019 100 Бал Балов в том или ином виде выставлялись в музеях, галереях, а иногда и просто в публичных пространствах таких городов, как Москва, Пермь, Нью-Йорк (со стороны Нью-Джерси), Алматы и конечно столицы Казахстана. В 2019 году часть из них попала в постоянную коллекцию Третьяковской Галереи в Москве через дарственную частной коллекции Марата Гельмана, в которую, в том числе, вошли произведения Саида Атабекова, Ербосына Мельдибекова, Эмилии и Ильи Кабаковых, Сергея Ануфриева и многих других superstars искусства 1990х-2000х. 

В 2018 несколько Бал Балов выставлялись в рамках важной серии инициатив Asia Contemporary Art Week New York под началом кураторки Лизы Ахмади, которая хорошо знакома с искусством Центральной Азии. Помимо значимых Нью Йоркских критиков вроде Османа Кан Ерекабана на выставку пришли кураторы музея Гуггенхайм и с аппетитом фотографировали эти странные резиновые объекты – верный знак того, что ничего похожего они раньше не видели. Важно понимать, что в своей скромной студии под Алматы Моладкулу удалось изобрести технику, которую редко встретишь где-то ещё. На ум приходит ювелирные работы с покрышками великого Вима Дельвуа (Wim Delvoye), но невооруженным глазом видно, что речь там идет о другой пластике и задачах. Последние годы на ярмарках-сателлитах все чаще видно резиновых животных южнокорейского Йонга Ходжи (Yong Ho Ji), но это тоже мимо, потому что там нет истории и художник просто имитирует жизнь в удобной для маркетинговой обертки форме каких-то фигур животных и людей. 

Молдакул никогда не ориентировался на рынок и работал с не очень популярными темами истории, суфизма, номадизма, ритуала и шаманизма, вряд ли рассчитывая увидеть эти работы на арт ярмарках. Такую искренность сразу видно, потому что форма для него не результат, а как раз наоборот – завораживает сам процесс, и к чему он приведет не так важно. Именно такая граница отделяет Бал Балов от конъюнктурных рыночно-ориентированных работ или ЖКХ-лебедей. 

Часть Бал Балов уже уничтожена из-за хрупкости песчаника, который с годами рассыпался в пыль. Их можно и нужно восстановить, но пока фонд Евразийского Культурного Альянса показывает те 50 скульптур, которые по-прежнему находятся в хорошем состоянии. Небольшая часть из них находится в частных коллекциях Европы и Казахстана. 

В 2011 году Молдакул Нарымбетов сказал в интервью «Свободе слова» (и это заявление стало для него отчасти пророческим):

Я занимаюсь искусством, которое никому не нужно. У меня шестеро детей и двенадцать внуков, а я занимаюсь делом, которое не кормит. Мои проекты никто не финансирует. Но я никогда не стремился стать продаваемым. Я родился и умру в Казахстане. С кистями, сжатыми в кулаке. Возможно, нищим и непризнанным

Если вам интересно узнать больше об этой картине и художнике, пожалуйста свяжитесь с нашим специалистом, перейдя по ссылке